ПРЕССА:
29.01.2010
Полина ВИНОГРАДОВА
Петербургский композитор Николай Мартынов примерно так и поступил. Он расслышал музыку «Вишневого сада». Премьера оперы в концертном исполнении пройдет 2 февраля в Академической капелле. В эти дни молодые артисты под присмотром автора репетируют в консерваторских залах. После очередной репетиции, когда исполнители разошлись по домам, Николай МАРТЫНОВ рассказал нашему корреспонденту Полине ВИНОГРАДОВОЙ о музыке чеховских пьес.
– В год юбилея Чехова ваша опера прозвучит впервые?
– Несколько фрагментов были исполнены в 2008 году в Малом зале Консерватории. И сейчас я работаю с теми ребятами, которые тогда пели, только четырех новых певцов пригласил. А сочинять оперу я начал в 2004 году, сам же написал либретто.
– «Вишневый сад» трактовался по-всякому, но оперой до сегодняшнего дня не был. Как вы решились?
– Чехов мой любимый писатель, а «Вишневый сад» – любимая пьеса. Я ходил в класс Дмитрия Шостаковича, когда он преподавал в Консерватории, и знал, что учитель всю жизнь хотел написать оперу по рассказу «Черный монах». Большую часть жизни он обдумывал замысел. Предложил ученикам – не вышло. Он считал, что рассказ написан в сонатной форме, и доказал этот факт. К сожалению, задуманную оперу Шостакович так и не успел написать, но кое-какие первоначальные наброски сделал.
Нам удалось разыскать старую запись романса, который упоминает Чехов в этом рассказе, – «Валахская легенда» («Серенада ангелов») Гаэтано Брага. Дмитрий Дмитриевич сам сделал обработку, и его запись потом тоже была издана. И как посвящение великому учителю перед оперой прозвучит этот романс, звуки которого должны сразу погрузить слушателей в атмосферу той эпохи. Когда Чехов писал «Черного монаха», у него в Мелихове гостили друзья – Лика Мизинова и Игнатий Потапенко, они аккомпанировали друг другу на фортепиано и скрипке и пели «Серенаду ангелов».
Мне удалось разыскать уникальную запись романса, на которой играет скрипач Крейслер, но даже по звучанию чувствуется, насколько пластинка старая, заезженная. Мы записали романс заново и хотим наложить старинную пластинку на новый вариант, получится очень необычно.
– По форме это традиционная академическая музыка?
– Да, опера достаточно традиционна и не претендует ни на какой авангардизм.
Антон Павлович – новатор, основоположник русской драматургии ХХ века, но тем не менее абсолютный традиционалист с точки зрения языка. Это правильный русский язык в соответствии с традициями русской классической литературы. Я считаю, музыка должна быть связана с той эпохой и напоминать о творчестве Чайковского и Рахманинова, сочинениями которых писатель восхищался. В начале четвертой картины я использовал ноктюрн Чайковского, будто в доме кто-то играет на фортепиано. Есть в опере и несколько других цитат.
Сцена ссоры, например, построена на ритме вальса, а вторая половина пьесы – торги, на которых было продано имение, – это снова полька, танцевальные мотивы. Здесь я позволил себе создать «живую картинку», то есть включить в оперу сцену торгов, разыгранную хористами.
– Есть ли в вашей опере мелодия, которая лейтмотивом проходит через все произведение?
– Главный мотив очевиден – прощание со старой Россией. Ведь герои расстаются не с садом и усадьбой, а с Россией, которую они любили, в которой они родились, выросли и состарились.
– Как вы относитесь к разговорам последних лет о том, что оперный жанр себя исчерпал?
– С такими выводами несколько поторопились. Действительно, вторая половина прошлого века, связанная с авангардизмом, склонна к малым формам, миниатюрам (далеко не каждый выдержит оперы, допустим, Шенберга, сложные для восприятия). Недавно в Большом театре поставили «Воццека» Берга и пригласили зарубежных певцов, потому что в нашей стране практически нет практики исполнения современной музыки.
– Предположим, опера живет. Но «большие пьесы» сегодня уже не пишут...
– Я думаю, когда-нибудь и «большие пьесы» вернутся. Просто у драматургов сейчас несколько другая мода. А режиссерам для своих экспериментов и классики хватает. С классическими сюжетами чего только не вытворяют! Хотят выглядеть смелыми, как на Западе.
Я прочитал интервью композитора Леонида Десятникова, нынешнего художественного руководителя Большого театра, в котором он говорил о планах поставить на московской сцене оперу «Вишневый сад». Русскоязычную оперу пишет французский композитор Филипп Фенелон. Он побывал на гастролях Большого театра в Париже, увидел, как смело трактует «Евгения Онегина» режиссер Дмитрий Черняков, и пришел в восторг. Теперь мечтает стать первым французским композитором, премьера которого прозвучит на сцене Большого театра (само собой, он выразил желание, чтобы его оперу тоже Черняков поставил). Я музыку Фенелона не знаю, но несколько лет назад он давал концерт в Малом зале Московской консерватории. Вроде бы критики хвалили.
– Вашу оперу исполняют ваши студенты?
– Да, это исполнение – дипломная работа дирижера Антона Широкова. Комиссия придет оценивать. Отбор исполнителей тоже был частью учебного задания. Но и опытных солистов я пригласил. Многие вокалисты не хотят браться за современную музыку. Но я, наверное, оказался недостаточно современным, чтобы они испугались. Тем более там есть что петь. На первом месте – слово. Оркестр скромен по составу, скорее, это просто аккомпанирующий оркестр.
Источник: © "Издательский дом "С.-Петербургские ведомости""
Выпуск № 015 от 29.01.2010
Сад продадут под музыку
Редкий музыкальный театр может похвастать постановками чеховских историй. А ведь еще в середине ХХ века французский писатель Андре Моруа писал: «Любая пьеса Чехова подобна музыкальному произведению. Все до одного его сочинения насквозь музыкальны и обладают особым внутренним ритмом, и кажется, если переписать пьесу нотными знаками, получится дивная чеховская мелодия...»Полина ВИНОГРАДОВА
Петербургский композитор Николай Мартынов примерно так и поступил. Он расслышал музыку «Вишневого сада». Премьера оперы в концертном исполнении пройдет 2 февраля в Академической капелле. В эти дни молодые артисты под присмотром автора репетируют в консерваторских залах. После очередной репетиции, когда исполнители разошлись по домам, Николай МАРТЫНОВ рассказал нашему корреспонденту Полине ВИНОГРАДОВОЙ о музыке чеховских пьес.
– В год юбилея Чехова ваша опера прозвучит впервые?
– Несколько фрагментов были исполнены в 2008 году в Малом зале Консерватории. И сейчас я работаю с теми ребятами, которые тогда пели, только четырех новых певцов пригласил. А сочинять оперу я начал в 2004 году, сам же написал либретто.
– «Вишневый сад» трактовался по-всякому, но оперой до сегодняшнего дня не был. Как вы решились?
– Чехов мой любимый писатель, а «Вишневый сад» – любимая пьеса. Я ходил в класс Дмитрия Шостаковича, когда он преподавал в Консерватории, и знал, что учитель всю жизнь хотел написать оперу по рассказу «Черный монах». Большую часть жизни он обдумывал замысел. Предложил ученикам – не вышло. Он считал, что рассказ написан в сонатной форме, и доказал этот факт. К сожалению, задуманную оперу Шостакович так и не успел написать, но кое-какие первоначальные наброски сделал.
Нам удалось разыскать старую запись романса, который упоминает Чехов в этом рассказе, – «Валахская легенда» («Серенада ангелов») Гаэтано Брага. Дмитрий Дмитриевич сам сделал обработку, и его запись потом тоже была издана. И как посвящение великому учителю перед оперой прозвучит этот романс, звуки которого должны сразу погрузить слушателей в атмосферу той эпохи. Когда Чехов писал «Черного монаха», у него в Мелихове гостили друзья – Лика Мизинова и Игнатий Потапенко, они аккомпанировали друг другу на фортепиано и скрипке и пели «Серенаду ангелов».
Мне удалось разыскать уникальную запись романса, на которой играет скрипач Крейслер, но даже по звучанию чувствуется, насколько пластинка старая, заезженная. Мы записали романс заново и хотим наложить старинную пластинку на новый вариант, получится очень необычно.
– По форме это традиционная академическая музыка?
– Да, опера достаточно традиционна и не претендует ни на какой авангардизм.
Антон Павлович – новатор, основоположник русской драматургии ХХ века, но тем не менее абсолютный традиционалист с точки зрения языка. Это правильный русский язык в соответствии с традициями русской классической литературы. Я считаю, музыка должна быть связана с той эпохой и напоминать о творчестве Чайковского и Рахманинова, сочинениями которых писатель восхищался. В начале четвертой картины я использовал ноктюрн Чайковского, будто в доме кто-то играет на фортепиано. Есть в опере и несколько других цитат.
Сцена ссоры, например, построена на ритме вальса, а вторая половина пьесы – торги, на которых было продано имение, – это снова полька, танцевальные мотивы. Здесь я позволил себе создать «живую картинку», то есть включить в оперу сцену торгов, разыгранную хористами.
– Есть ли в вашей опере мелодия, которая лейтмотивом проходит через все произведение?
– Главный мотив очевиден – прощание со старой Россией. Ведь герои расстаются не с садом и усадьбой, а с Россией, которую они любили, в которой они родились, выросли и состарились.
– Как вы относитесь к разговорам последних лет о том, что оперный жанр себя исчерпал?
– С такими выводами несколько поторопились. Действительно, вторая половина прошлого века, связанная с авангардизмом, склонна к малым формам, миниатюрам (далеко не каждый выдержит оперы, допустим, Шенберга, сложные для восприятия). Недавно в Большом театре поставили «Воццека» Берга и пригласили зарубежных певцов, потому что в нашей стране практически нет практики исполнения современной музыки.
– Предположим, опера живет. Но «большие пьесы» сегодня уже не пишут...
– Я думаю, когда-нибудь и «большие пьесы» вернутся. Просто у драматургов сейчас несколько другая мода. А режиссерам для своих экспериментов и классики хватает. С классическими сюжетами чего только не вытворяют! Хотят выглядеть смелыми, как на Западе.
Я прочитал интервью композитора Леонида Десятникова, нынешнего художественного руководителя Большого театра, в котором он говорил о планах поставить на московской сцене оперу «Вишневый сад». Русскоязычную оперу пишет французский композитор Филипп Фенелон. Он побывал на гастролях Большого театра в Париже, увидел, как смело трактует «Евгения Онегина» режиссер Дмитрий Черняков, и пришел в восторг. Теперь мечтает стать первым французским композитором, премьера которого прозвучит на сцене Большого театра (само собой, он выразил желание, чтобы его оперу тоже Черняков поставил). Я музыку Фенелона не знаю, но несколько лет назад он давал концерт в Малом зале Московской консерватории. Вроде бы критики хвалили.
– Вашу оперу исполняют ваши студенты?
– Да, это исполнение – дипломная работа дирижера Антона Широкова. Комиссия придет оценивать. Отбор исполнителей тоже был частью учебного задания. Но и опытных солистов я пригласил. Многие вокалисты не хотят браться за современную музыку. Но я, наверное, оказался недостаточно современным, чтобы они испугались. Тем более там есть что петь. На первом месте – слово. Оркестр скромен по составу, скорее, это просто аккомпанирующий оркестр.
Источник: © "Издательский дом "С.-Петербургские ведомости""
Выпуск № 015 от 29.01.2010